Воспоминания из детства прервал негромкий лязг связки ключей. Старшая медсестра открыла сейф для хранения сильнодействующих препаратов, достала оттуда маленькую тёмную бутылочку.
– Самое страшное миновало. И не терзай ты себя, девонька, – успокоила сострадательная коллега расстроенную Галину и поставила перед ней пузырёк. – Для инъекций. Этого спирта хватит?
– Да, да. Спасибо большое, Валентина Иванна, – виновато улыбнулась Галина и спрятала пузырёк в карман белого халата.
– Привыкай, – невозмутимо продолжила Валентина Ивановна и по-хозяйски уверенно села на стул, – так все работают в отделениях. А у нас реанимация.
– Зарплата маленькая, а работы…
– Да, вот так о людях в нашей стране заботятся. О медперсонале и больных, – сказала старшая коллега без издёвки, давно переболев этой несправедливостью.
– Вы, наверно, много лет работаете в реанимации? – осмелилась спросить недавно устроившаяся на работу младшая медсестра. Она не могла поверить, что строгая реанимационная сестра, беседуя с ней, может откровенничать.
– Девять.
– И вы всё успеваете дома? Семье уделяете внимание? – вкрадчиво поинтересовалась Галина.
– Порой не успеваю, потому что очень устаю, – откровенно ответила Валентина Ивановна. – А моя семья – это только сын. Мужа нет, давно развелась. Мама несколько лет назад умерла. Отца я в прошлом году похоронила. Есть сестра, но встречаемся мы с ней редко, хоть и живём в одном городе. У неё муж и двое детей. Конечно, ей сложнее, чем мне.
– А сын у вас взрослый?
– Двенадцать лет.
– Двенадцать лет? И с кем он, когда вы дежурите?
– Один.
– Один дома? Это же опасно, – вскрикнула Галина.
– Говори тише. Ты в реанимации, – мягко напомнила опытная медсестра молодой сотруднице.
– Ой, извините, – приложила сконфуженная Галина тоненькую бледную ладошку к пухлым губам.
– Опасно, – ответила на испуганный возглас собеседницы Валентина Ивановна. – Поэтому я, как и ты, постоянно на телефоне. Звоню, объясняю, спрашиваю.
– Всё равно это ненадёжно. Он же ребёнок.
– А что делать? Я же не возьму его сюда, – сдержанно проговорила реанимационная сестра. – Он уже привык один ночевать. Не боится. Зато мальчик самостоятельный, не маменькин сынок.
«Когда жил за спиной родителей, как за каменной стеной, не думал о родственниках. Всё поставил на карту ради школы. Только работа была смыслом моей жизни. Так меня воспитали родители-коммунисты. Хотел быть лучшим, всем желал угодить: вначале отцу с матерью, затем родителям своих учеников, школьной администрации. Поздно очнулся, не смог вовремя понять, что нужно стремиться к личным целям, нужным тебе самому, а не стрелять по закрытым целям, навязанным окружающими людьми», – ругал себя учитель за прошедшие годы бессменной школьной вахты.
– Я пришла. Всё спокойно? – вбежала в зал Евгения Константиновна.
– Да, Женечка. Отдохнула? Принимай пост. А мы пока с Галочкой посидим в моём кабинете, – вставая, устало проговорила старшая медсестра. – Минут десять-пятнадцать. Потом домой пойду. Задержалась сегодня допоздна. Надо Валерке всё подготовить к школе. Завтра понедельник. Не буду звонить ему: спит, наверно.
Валентина Ивановна, войдя в кабинет с младшей медсестрой, достала из шкафа лекарство:
– Вот тебе ещё три ампулы, – положила стеклянные капсулы с узкими горлышками на стол. – Одна инъекция в день. О своих детях тоже нужно заботиться, чтобы потом не рыдать над их мёртвыми телами. Когда Валерка маленьким был, с разными людьми его оставляла, – продолжила реанимационная сестра разговор, начатый в зале. Там пациенты лежат: много не поговоришь. – То маму попрошу, если на выходные дни дежурство выпадало, то одну соседку, то другую. Так девять лет здесь и работаю. Год назад старшей назначили, а сына всё равно не вижу.
– Я слышала от кого-то, что если подросток больше шести часов подряд находится без взрослого, то это беспризорный ребёнок.
– Может быть, безнадзорный?
– Не помню.
– От кого ты слышала? – насмешливо поглядела «старшая» на «младшую».
– Не помню.
– Галочка, беспризорный и безнадзорный – это разные понятия. Ты сейчас говорила о безнадзорных детях.
– Есть разница?
– Конечно. Неужели не знаешь? Не изучала в школе обществознание? – пристально посмотрела Валентина Ивановна на молодую женщину, удивляясь её безграмотности в социальных вопросах. – Учёные пишут, люди читают, а толку никакого от этой писанины. Для нас, простого народа, никакого толку, – вздохнула она. – Вот если бы то, что пишут учёные, наше правительство в жизнь претворяло, тогда другое дело. Но наши дети никому не нужны. И мы тоже. Куда ни глянь, всюду простых людей обворовывают. Одно ЖКХ чего стоит. На налоги ползарплаты уходит. Только подержишь деньги в руках и тут же несёшь на почту – платить мзду государству. Можешь вообще ничего не есть и не пить, главное – исправно плати налоги, материально возмещай право существовать на этой земле. Верхи-то наши тратят за один вечер в клубах столько денег, сколько нам с тобой и за десять лет усердного труда не заработать. Всё обман, Галочка, – с горестной улыбкой сказала медсестра. – Обманывают нас, доверчивых, чтобы без насилия, по нашей доброй воле, сделать своими рабами.
– Разве мы рабы? – Галина надула пухлые губы, словно обиженный ребёнок.
– Разве нет? Обязанностей прибавляют, а зарплата не растёт, наоборот, падает. И мы молчим.
– Надо молчать, иначе выгонят с работы, – поспешно вставила сестричка. – Без работы пропадём.
– Могут и выгнать, – согласно кивнула Валентина Ивановна. – Начальство наше от городских чинуш зависит. Чего хорошего, так от них не дождёшься, а вот неприятностей…
– Я что-то никак не соображу, какая связь между законами и безнадзорными детьми? По-моему, это разные вещи, – пыталась понять Галина.
«Совсем ещё девочка, – подумала Валентина Ивановна. – Жизнь для неё – непознанная Вселенная. В незнании, наверно, и заключается человеческое счастье». Невесело усмехнулась и легонько погладила сослуживицу по спине, как добрая приятельница:
– Галочка, скажи, откуда безнадзорные дети берутся, если родители не пьют, любят своих детей, воспитывают их?
– Не знаю, – пожала плечами молодая мама.
– Твоя Оленька больна. Почему ты сейчас не с ней?
– Я не могу работу бросить. Деньги надо зарабатывать, – растерянно заморгала женщина. – Бюллетень у меня не полностью оплачивается, пока стаж работы небольшой. Как жить без денег? Конечно, небольшая зарплата, но хоть что-то.
– Вот ты сама и ответила. Если бы у тебя была возможность меньше работать, ты уделяла бы больше внимания семье, ребёнку. Но ты, мать, идёшь работать, чтобы лишний рубль заработать и потратить на семью. А в это время твоя крошка одна дома, безнадзорная.
– Не одна, а с бабушкой.
– Сколько лет бабушке?
– Почти семьдесят, но она ещё бодренькая.
– Хорошо, у вас есть бабушка. У многих молодых семей нет бабушек. Все пенсионеры работают, если им ещё здоровится. С кем молодым родителям оставить ребёнка?
– С соседкой, как вы оставляли когда-то.
– Учти, что соседке нужно платить, она задаром сидеть с чужим ребёнком не станет, а у тебя денег кот наплакал, – озадачила свою оппонентку познавшая жизнь медсестра.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Витраж – картина из цветного стекла в оконной раме.
2
Епитимья (церк.) – особое послушание, способное излечить душу грешника.
3
Благочиние – (благочиннический округ) – в Русской Православной Церкви часть епархии, объединяющая группу приходов, находящихся в непосредственной территориальной близости друг от друга. Возглавляется благочинным.
4
Неофит – новообращённый к вере; новичок в каком-либо деле.
5
Мытарства – испытания души.
6
Истинная – здесь: искренняя.